Эмиль Палеш
(Журнал "Дитина. Про вальдорфську педагогіку." №4, 2004)
Сущность науки
Научное познание есть процесс; это — организм мысли, в котором некоторые части уже установлены и определены, проверены так называемыми «твердыми» методами, Другие части менее определенны, но вероятны. И наконец есть указания, допущения, рабочие гипотезы и идеи, которые весьма изменчивы и пластичны. Такова и написанная мною книга «Ангелология истории»: в ней использованы факты, обладающие различными степенями достоверности.
Наука не рассматривает исключительно то, что является установленным на сто процентов, отбрасывая все прочее. Научность состоит в том, знаем ли мы о процессе происхождения наших идей. Мы знаем о происхождении каждой идеи, о том, что является ее основанием, и мы можем оценить степень ее достоверности. Именно этим научное размышление отличается от размышления, основанного на принятии готовых идей от авторитетов.
Желающий видеть в науке только то, что установлено, подобен желающему видеть только скелет вместо целого человека. Теории подобны скелетам. Они есть конечный результат движения подвижных, ярких процессов, они — осадок прошлого. Наука — это приключение. Ее сердце бьется там, где есть творческая активность, куда фаза окостенения еще не пришла. Давайте не бояться участвовать в этом приключении — не забывая при этом осознавать каждый сделанный нами шаг!
Резюме книги «Ангелология истории»
(Книга вышла в Словакии, а также в Чехии: Emil Pales. Angelologie dejin. Praha 2004.)
Во-первых, необходимо знать, что все элементарные факты, упомянутые в книге, были взяты из исторической и археологической литературы. Там, где событие или его дата установлены не окончательно, я предварительно принимал во внимание наиболее вероятную возможность. Я пытался основываться на областях, в которых отдельные историографические школы согласны, а не на том, где они расходятся во мнениях.
Новым в моей книге является способ, которым я связываю общеизвестные факты и метод, которым я объясняю их причины и значение. Как математик и лингвист по образованию, я не был обременен ничем из того, что преподается на исторических факультетах университетов. Это давало мне возможность смотреть на историю с непредвзятой интуицией, полностью свежим взглядом.
Я изучил пять типов феноменов или связей, которые и составляют ядро книги. Насколько мне известно, я первый, кто изучил эти типы явлений систематически на уровне всемирной истории от каменного века по сей день. Ангелология — синтез, это — философия истории. Есть много философий истории, но это первая, которая подкрепляется также точными математическими методами.
Первый феномен, который я изучил — культурная физиогномия. Давайте рассмотрим пример растения — розу. Отдельные части растения — лист, цветок, плод и семя — не случайны, но имеют формы, которые принадлежат друг другу. Если бы мы соединили березу с дубом или прикрепили листья розы к цветку лилии, — сразу бросалось бы в глаза, что они не принадлежат друг другу. Растение составляет эстетическое единство; оно создано в целостном художественном стиле. Кажется, что за всеми его частями стоит единая энтелехия, единая формирующая идея. То же относится к человеческому телу. Поэтому типолог может, исходя из физиогномии одной части тела, выработать физиогномию других частей. Например, форма конечностей может быть оценена исходя из формы нижней челюсти, или ширина таза — исходя из ширины скул.
По аналогии с этими примерами из области природы мы можем говорить о физиогномии культур. Если взять культуру с определенным мировоззрением, в ней также будет присутствовать определенный тип социальной структуры, определенный тип философии, науки, искусства и религии. Культуры — также организмы, в которых часть соответствует целому и не случайна. Поэтому, если две культурные особенности встречаются совместно, есть две возможности; или эти две особенности встречаются параллельно во времени и пространстве случайно, либо же между ними есть более глубокая связь, и они встречаются вместе регулярно. Последнее означает, что если мы обнаруживаем одну характерную черту в данной культуре, мы можем с большой долей вероятности ожидать проявления других особенностей, связанных с этой.
Некоторые из этих связей известны, и нам кажется, что мы видим естественные причины для их существования. Например, связь рационализма типа Просвещения с развитием городов. Или факт, что натурализм в искусстве связан с философией материализма и сенсуализма. Другие связи на первый взгляд менее очевидны. Например, почему великие поэты являются предвестниками революций или что связывает пластичность в архитектуре с появлением хорошего романиста. Некоторые связи могут казаться действительно неожиданными и невероятными. Например, когда в моде возникают заостренные формы, увеличивается уровень смертности.
Таким образом, индивидуальные культурные особенности естественным образом группируются согласно их совместному появлению («кластеризация»). Это дает нам возможность говорить о культурных типах. Я определил семь таких основных культурных типов и множество подтипов, являющихся результатом их комбинации. Следует понимать, что понятие культурного типа дает возможность получать существенные результаты, особенно в случаях, когда известен только фрагмент исследуемой культуры. Например, наскальные рисунки Альтамиры дают возможность рассмотреть социальную структуру и мировоззрение кроманьонского человека.
Второй тип изученного мною феномена — синхронность. Юнг вводил понятие синхронности как значимое совпадение во времени двух или больше событий, без внешней причинной связи между ними. Самая известная синхронность в истории — «осевое время»Ясперса. После 600 до н.э. во всем Древнем Мире одновременно появились великие мыслители и основатели религий. Конфуций, Лао Цзи, Будда, Зороастр, греческие философы и еврейские пророки были современниками. Они не только появились в одно и то же время; провозглашаемые ими идеи в основном также были общими. Сходные социальные тенденции всюду появлялись независимо. Ясперс описал эту эпоху, но до сих пор никто не мог объяснить причины этого.
Поскольку, по определению, такие синхронности нельзя объяснить в рамках материалистической научной парадигмы, им уделяется мало внимания, как курьезам, выпадающим из системы. В своей работе я доказал, что синхронности в истории — не исключение, но правило. Они исчисляются сотнями. Я приведу только несколько примеров параллельных событий на Западе и Дальнем Востоке. Не только в VI веке до н.э. в обоих регионах появились самые великие философы. В IV ст. до н.э. там появились великие логики, на переломе летосчисления — великие историки, в VIII столетии — выдающиеся поэты, живописцы — в XV столетии и в XVII — величайшие драматурги. Около XI столетия в архитектуре всего мира был ярко выражен ритмичный элемент, а в XIII и XIV веках всюду доминировали острые формы.
Я подчеркиваю, что синхронность — это не миграция культурных элементов. Миграция происходит с запаздыванием. Типичная синхронность состоит в параллелизме во времени двух оригинальных культурных достижений, которые являются сопоставимыми по характеру, но имеют различные формы, так что одно не может быть копией другого. Готический собор не развивался из китайской пагоды, но и в том, и в другом большую роль играет ритм. Индийская и китайская медицина не основаны на принципах Гиппократа, но они возникли в то же время, что и греческая медицина.
Поэтому принцип синхронности означает, что если где-нибудь присутствует культурный тип или особенность, то есть существенная вероятность, что этот тип или особенность развивались одновременно и независимо в другой части мира. Возьмем классическую тайну упадка цивилизации Майя. В свете этого принципа она перестает быть тайной. Это была часть глобальной волны разрушения в конце VIII столетия, к которой относятся также и набеги викингов и венгров и беспорядки, приведшие к распаду танского Китая.
Третий исследуемый феномен — ритм. Сходные культурные типы не только возникали синхронно во времени. Они еще и повторяются на оси времени в правильном ритме. Ниже мы увидим, используя примеры из истории поэзии, медицины и исторической науки, что пиковые периоды творческого потенциала в этих областях повторяются каждые 500 лет. Я также систематически разработал эти и некоторые другие ритмы и их оттенки.
Таким образом, принцип ритма означает, что если статистическая частота возникновения феномена за пять тысяч или десять тысяч лет исторического прошлого изменялась периодически, мы предполагаем, что так же было в доисторическом прошлом, и так же продолжится в будущем. Этот вывод имеет большое значение не только для археологии, но также и для футурологии. Он дает возможность делать предсказания. И не только кратковременные, методом экстраполяции существующих тенденций, но и предсказания совершенно новых тенденций в течение будущих столетий и тысячелетий.
Четвертый феномен, который я исследовал, — связь между историческими периодами и фазами развития отдельного человека. Из психологии развития известны психические характеристики индивидуальных периодов возраста в жизни человека. Для каждого возраста типична особенная конфигурация умственных способностей и качеств. Например, образное мышление, гибкая фантазия, игривость, способность к подражанию характерны для детей дошкольного возраста. Умственная конфигурация, типичная для этого возраста, также характерна и для некоторых исторических периодов, таких как барокко. Это очевидно в архитектуре, живописи, комедии, романах, философии сенсуализма и гедонистической морали этого периода.
Свойства, преобладающие в старости, включают консерватизм, ригидность, ориентацию на прошлое, акцент на уважении к порядку и нормам, одиночество и интроверсию. Целые исторические периоды имеют особенности старого возраста. Они приносят абсолютизм, расцвет историографии и монашеских движений.
Все мы знаем особенности пубертетного возраста. Это время первой любви, романтизма, большого идеализма, но также и революционности и бескомпромиссности. Мы видим законченный образ пубертета в романтизме. В истории периоды романтизма повторялись регулярно, и не только в Европе, но и во всем мире.
Тот факт, что исторические периоды поразительно соответствуют фазам развития человека, мог бы не иметь метафизического значения, если бы не одно дополнительное обстоятельство. Эти психические конфигурации чередуются регулярно в истории и та последовательность, с которой они чередуются в мировой душе, идентична чередованию в душе индивидуума. Оба подчинены одной и той же временной последовательности! Я не буду анализировать, что это означает для всей психологии и социологии.
Пятый и последний феномен, исследованный мною, — аналогия между культурными формами и формами в природе. Синхронность и ритмы также существуют в эволюции растений и животных. Сходные формы и функциональные единицы развиваются одновременно в различных разновидностях, которые не скрещиваются друг с другом. Стебель растения и позвоночник животных развивались в одно и то же время. В свою очередь, ритмичная система листьев растений и ребер в грудной клетке развивается одновременно. Был период, в который развивались цветы и цветные перья птиц, и вся природа была залита цветом. Или период, когда живые создания отращивали всевозможные шипы, когти, рога и клыки.
Также существуют исторические периоды, когда, например, в архитектуре преобладали вертикальные элементы типа колонн; или ритмичные элементы типа ребристых сводов; или цветочные орнаменты типа розеток и витражей; или все формы решались направленными и остроконечными. Опять же, это могло бы означать не более чем то, что архитекторы и художники просто были вдохновлены природными мотивами, если бы не обнаружилось, что эволюционные периоды в природе, культурные волны в истории и фазах индивидуального развития человека являются подчиненными одной и той же временной последовательности.
Я намереваюсь изучить синхронности и ритмы в природе в отдельном томе. Если факт их существования будет подтвержден, как и в человеческой истории, это будет означать, что так называемые случайные генетические мутации в понятиях неодарвинизма на самом деле не являются случайными. На эволюцию природы, мировой истории и личной жизни индивидуума влияют творческие импульсы, направленные в определенной последовательности. Пожалуйста, забудьте на некоторое время, что мировоззрение материалиста не допускает существования никаких сил, которые могли бы производить такой эффект во всех этих трех областях. Существуют такие силы или не существуют — это и есть тема нашего исследования. Мы не можем начинать с предвзятой идеи, что они не существуют.
Вопрос фактичности
Первый вопрос этого коллоквиума — вопрос фактичности: действительно ли синхронности, периодичности и ритмы в истории существуют как эмпирические факты, которые могут быть доказаны? В моем исследовании утверждается, что они существуют, однако может быть, я выбирал из истории только те факты, которые вписываются в мою схему, и не обращал внимания на другие? Я преодолел это возражение, оставляя выбор фактов оппонентам. Доктор Виктор Крупа из Отделения востоковедения Словацкой академии наук предложил для контроля использовать следующие работы: «Конфигурации культурного роста» ведущего американского антрополога Альфреда Л. Кребера и «Социальная и культурная динамика» американского социолога российского происхождения Питирима Сорокина. Оба были изданы еще до моего рождения, так что я не имел возможности влиять на них.
Вместо доказательства фальсификации, с уверенностью ожидаемого противниками моей теории, оба исследования в значительной степени подтверждали мои гипотезы. Я упомяну только о нескольких простейших примерах. Детальное изучение Сорокиным революционности в истории Европы однозначно подтверждало повышение уровня революционности на 50% в периоды, предполагаемые мной. Позднейшее исследование Дж. С. Ли подтверждает тот же ритм, синхронный с европейской историей, в истории Китая.
Вместе с проф. Мирославом Микулескэ мы провели анализ данных из работы ведущего американского антрополога Альфреда Л. Кребера с помощью стандартного математического инструментария идентификации неизвестных ритмов в хронобиологии.
Вначале мы анализировали историю античной медицины. В качестве исходных данных программа получила только даты рождения самых важных врачей. Задача компьютера состояла в том, чтобы узнать, обнаруживает ли история медицины любой статистически существенный ритм, и если да, то какой? Один такой ритм действительно был найден. Он имеет длину периода приблизительно 500 лет. Мы также исследовали историю индийской и китайской медицины. Здесь также была обнаружена периодичность; кроме того, длина периода во всех трех культурных областях была одинаковой, и все три ритма оказались синхронизированы друг с другом по фазе. Превосходные медики появлялись в различных частях мира одновременно, и время их появления повторялось в правильном ритме.
А теперь — наиболее значительный факт. Высшие точки творческого потенциала в мировой медицине совпадают с периодами правления бога Набу в древневавилонском священном календаре. Древние вавилоняне использовали календарь, в котором семь божеств, связанных с небесными телами, циклически чередовались как духи времени. Каждый из них управлял в течение 72 лет, затем сменялся другим. То же божество возвращалось, чтобы управлять снова, каждые 504 года. Набу, позже в христианские времена Архангел Рафаил, идентифицировался с планетой Меркурий и был патроном врачей. И наиболее значительные медики действительно жили в периоды его правления.
Мы анализировали развитие греко-римской и китайской историографии. Ритмы найдены также и здесь. Они имеют равные периоды — опять же по 500 лет, и синхронны. Однако, фаза кульминации отличается от максимумов в случае медицины. Известные историки появлялись в течение царствования Нингирсу, вавилонского Хроноса, властелина времени и патрона историков. Мы также анализировали историю японской, китайской, арабской, персидской и греческой поэзии. Появление великих поэтов во всем мире также синхронизировано и повторяется каждые 500 лет. Поэзия достигает высшей точки развития в периоды правления вавилонской богини любви Инанны, или Венеры. Мы тщательно исследовали волны творческого потенциала в западной, византийской и индийской философии. Значительные философы появлялись параллельно, раз в 500 лет, в течение царствования бога Солнца и правды Шамаша. Мы анализировали периоды политической неустойчивости и хаоса в древнем Египте и Китае. Они повторялись каждые 500 лет в течение царствования вавилонского бога войны и смерти Нергала, Марса.
Мы вычислили взаимные корреляции. Было обнаружено, что если наличествует волна хороших историков, вероятно, что 120 лет спустя придет волна врачей, волна поэтов 180 лет спустя и волна философов через 280 лет.
Я упомянул только о восемнадцати исследованиях в десяти странах и пяти отраслях культуры, каждое из которых независимо подтверждает одно и то же — ритм семи вавилонских богов в следующем порядке: Син, Набу, Инанна, Шамаш, Нергал, Мардук и Нингирсу. Компьютер обнаружил ни что иное, как священный календарь древних вавилонян, созданный несколько тысячелетий назад. Вавилонские жрецы правильно предсказали появление значительных культурных волн на тысячелетия в будущее. И мы только проверили их предсказание, восемнадцать раз повторив дважды слепой эксперимент.
В моей монографии я предложил более сложный метод, который также допускает декомпозиции комплексных ритмов в независимые качественные компоненты. Я думаю, моей работы достаточно, чтобы задуматься над тем, что мы имеем дело с чем-то большим, чем незначащие случайные совпадения или просто личное убеждение автора. Ритмы и синхронности в истории действительно существуют, и это должно быть стимулом для их дальнейшего исследования.
Между прочим, одно из самых удивительных открытий хронобиологии в последние десятилетия — факт, что всюду в мире природы — от одноклеточной бактерии до человека — мы находим ритмы, основанные но числе семь. Я обнаружил семеричные ритмы в хронологии, И то, и другое подтверждает древнее оккультное представление о том, что семь — число времени. Поэтому, как первое заключение, я предлагаю, чтобы мы переоценили наши отношения к средневековой ангелологии и древней мифологии. Они — не суеверие или экстравагантная игра фантазии, не связанная с реальностью. Они содержат выраженное в иллюстрированной форме знание, которое является также эмпирической действительностью для науки.
